Подался в Сечь
Войсковой судья Антон Андреевич Головатый, будучи не первой фигурой Черноморского войска, заслужил большую славу наравне с Сидором Белым и Захарием Чепегой.
Родился в Полтавской губернии, в богатой семье, учился в Киевской духовной академии. Антон Головатый мечтал о подвигах, бороться с турками, поэтому все бросил и подался в Запорожскую Сечь. Там его храбрость и грамотность быстро оценили. Через пять лет он стал атаманом Васюринского куреня. В одних источниках пишут, что «Головатый» – это фамилия, в других – кличка Антона Андреевича за живой ум. Это не имеет значения. Антон Головатый действительно был умным человеком. С каждым годом рос его авторитет в войске.
Блистательные подвиги
После напрасных хлопот при царском дворе о своих правах, Запорожская Сечь все же прекратила свое существование.
В 1787 году, так сказать, на счастье казаков снова началась война с Турцией. Потемкин вспомнил о храбрых воинах и призвал казаков на службу. Под руководством Чепеги и Головатого образовывалось «войско верных казаков» под предводительством первого кошевого атамана Сидора Белого.
В этой войне казаки совершили немало бравых подвигов, чем заслужили расположение императрицы и главнокомандующего армией. Сначала был взят остров Березань, за что весь кош получил благодарность и награждения. После падения Очакова Антон Головатый первым из казаков получил Георгиевский крест. Казачья флотилия прославила себя и в бою за крепость Измаил, которая считалась несокрушимой. Две тысячи черноморских казаков под руководством Головатого участвовали в штурме Измаила. Князь Потемкин был настолько поражен блистательностью подвига, что написал императрице: «Полковник Головатый с беспредельной храбростью… не только побеждал, но и, лично действуя, вышел на берег, вступил с неприятелем в бой и разбил оного…». Антон Головатый был награжден орденом Святого Владимира III степени и золотым Израильским крестом.
«Ой, годи ж нам журытыся…»
После смерти Потемкина Головатый снова приехал в Петербург. Кроме богатых подарков придворным он привез с собой любимую бандуру, на которой мастерски играл. Песни, рисовавшие судьбу казаков, Головатый сочинял сам. Однажды сама императрица слушала игру Головатого и, как пишут историки, восхищалась и пением, и необычным видом запорожца. В книге «Атаманы» В. Бардадыма пишется, что Антон Головатый был среднего роста, смуглый, с большими усами и бритой головой, с оставленным только оселедцем, замотанным несколько раз за левое ухо. Головатый был великолепен! А зеленый чекмень с полковничьими галунами, белый жупан с закинутыми назад рукавами, широчайшие шаровары, красные сафьяновые сапоги, подбитые серебряными подковками, и грудь, увешанная российскими орденами, довершали впечатление.
Головатый писал Захарию Чепеге 17 апреля: «В Чистой четверток (то есть 2 апреля. — В. Б.) были доставлены к ручке Ея Величества». Тогда Головатый и обратился к ней с вдохновенной речью: «Жизнедательным державного веления Твоего словом, перерожденный из неплодного бытия, верный Черноморский кош приемлет ныне дерзание вознести благодарный глас свой Святейшему Величеству Твоему и купно изглаголати глубочайшую преданность сердец его. Прийми оную яко жертву единой Тебе от нас сохраненную; прийми и уповающим на сень. Твою буди нам прибежище, покров, радование — та й годи!».
Именно это витиеватое, в духе того времени льстивое и пышное красноречие поразило и Екатерину, и всех присутствующих. Черноморскому казачьему войску грамотой от 30 июня 1792 года были пожалованы «в вечное пользование» земли на Кубани.
Делегацию Головатого, столь успешно исполнившую возложенное на нее войском важное дело, на дороге в Кош встретил пятисотенный конный полк. Когда возвращающиеся приблизились к Кошу, трижды было выпалено из пушки. А кошевой атаман Чепега послал навстречу им своих первых старшин с хлебом-солью. Тут началась беспорядочная, веселая пушечная и ружейная стрельба. Головатый нес на пожалованном серебряном блюде солонку и грамоты, а его малолетние сыновья: Афанасий — письмо Чепеге, Георгий — подаренную атаману саблю, осыпанную «дорогими каменьями», ею войсковой судья и перепоясал всенародного Кошевого Чепегу. Захарий поцеловал хлеб и соль. Писарь начал читать грамоту. Атаман поздравил войско, кланяясь на все четере стороны.
В доме войскового судьи Головатого закипел пир. Гости пели песню, которая стала с той поры любимой у казаков:
«Ой, годи ж нам журытыся,
Пора перестати…»
Слова именно этой песни высечены на памятнике в Тамани.
Верный казачий прадед
Жена Головатого Ульяна Григорьевна была под стать мужу – грамотной женщиной. Сама занималась воспитанием детей – шести сыновей и дочери. Когда супруга скончалась, Антон Андреевич, чтобы почтить ее память, построил церковь, которая выглядит сейчас иначе, но и сегодня стоит на Таманской земле.
В 1796 году Головатый возглавил персидский поход, который завершился крахом. Чепега в те годы был уже измотан пятидесятилетней военной службой.
Головатый ушел на 53-м году жизни, так и не узнав о назначении его кошевым атаманом Черноморского войска. Царский указ был прочтен над его могилой. Беспощадная смерть почти одновременно унесла жизни двух радетелей черноморцев – Головатого и Чепеги. В одночасье войско осиротело…
Антон Головатый – истинный сын своего века. Казачий прадед, положивший начало, вместе с Чепегой, цивилизации на Кубани. Головатый был бесстрашный воин. Он всегда сражался в первых рядах, плечом к плечу с простыми казаками, шел копье на копье и стоял с врагами России до последней капли крови, верный священному солдатскому долгу. Память о войсковом судье Антоне Андреевиче Головатом до сих пор живет у кубанцев, как и живет его песня «Ой, годи ж нам журытыся».
Клятву «Мы воздвигнем грады, населим села, сохраним безопасность пределов» Головатый и Чепега и все кубанское казачество с честью выполнили перед Императорской Россией.
Подготовила Елена Крестьянова.
Благодарим за содействие и помощь в подготовке материала Межпоселенческую библиотеку Темрюкского района.
