П.Л. Казанцев. Фото из семейного альбома
Первые повестки из райвоенкомата пришли через несколько дней после объявления войны семерым односельчанам. Получил повестку и мамин отец. Провожали мужчин до горы всем селом. Слышался плач женщин, детей.
Мужчины крепились, но все-таки видно было, как им тяжело: прижимали к груди жён, детей, прощались с односельчанами.
Когда мужчины уселись на телеги и лошади поднялись в гору, дальше идти запретили.
Вдруг какая-то сила вытолкнула меня из толпы односельчан, как будто я чувствовала, что не увижу папку никогда. Я изо всех сил бросилась бежать за подводами, надеялась догнать. Заливаясь слезами, я кричала: «Папка! Папка! Родненький!» Было мне в ту пору 13 лет. И хотя за все годы жизни моя неродная мама меня никогда не обидела и даже не шлёпнула ни разу, я понимала, что уходит от меня самый родной человек, мой советчик и защитник. Страх, что будет со мной дальше, не покидал меня.
На следующее утро все провожающие выехали на лошадях в село Подгорное. На реке Чае стоял пароход «Смелый». Появилась возможность попрощаться еще раз с уезжающими на фронт. Перед отплытием парохода все мужчины выстроились на палубе. Раздались прощальные гудки «Смелого», смешанные с криками, плачем. Пока пароход огибал по реке село, я вместе с другими ребятишками успела добежать до второй пристани. И снова увидела папку, стоящего на палубе. И снова бежала по берегу, махала руками и кричала: «Папка! Папка! Родненький!».
Письма от отца приходили редко. О боях он писал очень скупо, больше спрашивал о нас: как подготовились к зиме, вывезли ли сено, дрова и, конечно, в каждой строчке чувствовалась забота обо мне, о маме.
В марте 1942 года маму вызвали в сельский совет и передали похоронку, в которой сообщалось, что «командир отделения 1234-го стрелкового полка 370-й стрелковой дивизии сержант Казанцев Петр Лаврентьевич, 1904 года рождения, призванный Чаинским РВК, погиб 15.03.1942 года, похоронен в деревне Стрелицы Полавского района Ленинградской области». Маме стало так плохо, что она упала на пол, заходясь в рыданиях. Домой её привели под руки. За этот день она поседела. А потом в наш домишко пришли почти все жители села. Ведь это была первая похоронка. Председатель сельсовета, отдавшая маме трагическое известие, на следующий день подала заявление об уходе. Была не в силах видеть человеческое горе.
Я смотрю на пожелтевшую фотографию своего дедушки Петра Лаврентьевича, погибшего в возрасте 38 лет. Давно нет бабушки и маме уже 87 лет, но всякий раз, когда звучат слова песни «Если б не было войны», мама вытирает глаза, скрывая слёзы от постороннего взгляда. Я никогда не видела своего дедушки, но память о нём свято храню, хочу передать её своему сыну и внуку, своим ученикам в школе, чтобы всегда помнили, что страшнее войны нет ничего.
Т. Василенко,
учитель школы № 26 п.Прогресс (по воспоминаниям моей мамы Вагайцевой Валентины Петровны).
