Кубань – столица экстрасенсов и контактеров с иным разумом. Для тех, кто в этом сомневается, хочу напомнить, что именно у нас начинала свой нелегкий путь Джуна (работая, правда, официанткой). У нас гдето в горах расположены различные инопланетные космодромы, о чем вам расскажет любой простой работяга из тех, кого инопланетяне похищали для опытов или утех. Куча кубанских контактеров сегодня тусит по российским телеканалам. У нас неоднократно заряжал кремы Аллан Чумак, и предсказывала пути развития страны Тамара Глоба. А уж количество всяких симпозиумов по нетрадиционным энергиям, которые случаются в нашем крае, значительно превосходит количество форумов по экономике… Одной из знаковых точек на инопланетной карте Земли, безусловно, является Тамань.
Вспомнил, как я в 90-х впервые побывал в Темрюкском районе. И написал рассказ. Даже не рассказ, а репортаж из прошлого. Просто прочтите и улыбнитесь. В чем убежден, что таманский юмор лучший. Даже ничего придумывать не надо. Все как-то само происходит.
В 1991-м, прямо накануне Первомая, Темрюкскому району поспешили на помощь братья по разуму из соседних галактик. В московской газете «Голос» была опубликована тревожная заметка о том, что пять независимых контактеров получили сообщения от пяти независимых инопланетных источников о том, что, оказывается, в разгар холодной войны на Таманском полуострове тайно были захоронены то ли ядерные отходы, то ли просто мегатонны могучих бомб… А поскольку укрытия строили тогда сами знаете как, то стенки саркофагов поизносились, и из-за этого головотяпства вот-вот должна начаться спонтанная цепная реакция с последующим взрывом и превращением в пыль существенной части территории. С глубоким прискорбием тогда пришлось признать, что родным братом братьев по инопланетному разуму оказался и наш родной краевой совет депутатов.
Не знаю, кто подсунул эту заметку Кондратенко, но, прочитав о том, что эти же контактеры «говорили о неизбежности чернобыльской катастрофы, а к ним не прислушались», Николай Игнатович рекомендовал инопланетной московской комиссии оказать всяческую поддержку.
В итоге была сформирована краевая группа борцов. Кинутые на амбразуру специалисты должны были принять все необходимые меры и обеспечить спокойное достойное празднование 1 Мая в крае.
Я тогда работал спецкором в газете «Краснодарские известия». Придя на работу в костюме, тут же получил задание от редактора – ехать на Тамань. Просьба заехать домой переодеться была редактором отвергнута: «Машина уже ждет, и так опоздали, там люди уже работают… Сказали, дозиметр тебе дадут». Стало спокойнее. Ну с дозиметром я, конечно, буду чувствовать себя спокойно.
В машине мы оказались с коллегой из краевой партийной газеты. Коллега прямо по ходу нашего выдвижения в сторону предстоящей трагедии кропал начало своей первой тревожной заметки, с тем чтобы вечером продиктовать по телефону первые сообщения о геройстве в номер.
В Темрюк мы приехали уже вечером. Спасательная экспедиция как раз вернулась из первой разведки. Разведка проходила в одной из точек, указанных на карте контактерами. По нелепой случайности «точка» находилась в расположении бригады рыбколкоза «Труженик моря». Рыбаки проявили положенное у нас в то время гостеприимство. В итоге комиссия потеряла на какое-то время полковника. Потому что, когда пили самогон, из закуски была только черная икра (вот было время!). Полковника оставили спать прямо в бригаде. Он должен был выспаться и с утра снова быть нужным стране. Из того, что в разведке удалось обнаружить, наиболее значимым оказался балык из осетра (рыбаки помогли благородному делу, чем смогли). Начальник райСЭС отрубил ножом половину балыка и, передавая его своему молодому сотруднику, попросил: «Пусть корреспонденты у тебя поживут, а то вся гостиница забита, накорми их». Балык был хорош. Он помог нам подготовиться к участию в разведоперации.
С утра мне действительно дали дозиметр. Хоть бы он, блин, шелохнулся, когда я продирался вместе со всеми по куширям и плавням. Мой костюм превращался в одежду для огорода. А в это же время часть жителей сидела на чемоданах, готовясь к эвакуации. Мысль о необходимости тикать как можно быстрее подтверждалась мотающейся по всему району комиссией и словами батьки Кондратенко, который заверял на специальных совещаниях, что не пожалеет никаких средств. В Москву шли телеграммы Хасбулатову. Их содержание было мобилизационно-успокаивающим. Ну, типа, делаем все, но повода пока обнаружить не получается.
– Бабушка, – спрашивал член нашей комиссии старушку, живущую в эпицентре, – у вас здесь не хоронили отходы оружейного плутония или еще чего?
– Ниче не хоронили, – рапортовала бабушка.
– А телятки с тремя рожками у вас не родятся?
– Не, не родятся.
Хочется все же сказать спасибо братьям по разуму, потому что, исходя из гуманных соображений, одним из возможных мест взрыва они обозначили территорию винзавода в Курчанской (ну, то есть, не только плавни).
Сопровождать комиссию было поручено одному из руководителей цехов. Комиссия бродила по территории и совала дозиметры во все углубления. Серьезно настроенный винодел был немногословен. После каждого включения дозиметра он спрашивал: «Ну как?». Дозиметр, к сожалению, ничего не показывал. Но чтобы не расслаблять приданную нам единицу, все отвечали, показывая показания приборчика: «Не видишь? Тревожно…» Минут через сорок бестолкового шатания винодельческий начальник просветлел лицом и загадочно сказал: «Есть еще одно место. Надо проверить обязательно».
В подвалах Курчанки уже было по-простому. Среди закусок правда не было черной икры, но зато вино было вином. И его было немало.
После пары тостов за сохранение малой родины в целости винодел повторил свой вопрос про «ну как?». «Да все у вас нормально», – ответили мы. И было видно, что винодел пришел к такому же выводу, едва нас увидев на проходной.
Очевидность катастрофы становилась все более очевидной. Особенно, когда в гостиницу «Темрюк» вечером во время заседания штаба были нарочным дозиметристом доставлены отличные судаки размером с бревно (были тогда у нас такие). Правильно разделывать такого судака надо острым ножом, строгая его, как карандаш. Во всяком случае рыбак-дозиметрист именно так его и настружил.
Нет, ну почему в то время даже судак выступал всего лишь закуской к неизбежному самогону?
Его было столько (и доставляли его не только дозиметристы, но и другие гостеприимные члены комиссии от района), что если бы ядерная реакция началась, то ее можно было бы в этом самогоне утопить.
Странно, что исконно таманское гостеприимство никак не действовало на представляющего интересы других планет московского контактера Колю Бондровского. Он твердо настаивал на неизбежности катастрофы. С целью повышения своего пошатнувшегося авторитета Коля совал майору из гражданской обороны свои визитки, на которых было с ошибкой напечатано «Компания «XX sentury», а потом черной шариковой ручкой правлено на «century».
– Я недавно с Горбачевым в Японию ездил, – вещал Коля, предъявляя майору в виде доказательств свои исправленные визитки.
– Большой человек, – констатировал майор.
– Да, блин, у него визитки кривые, какой Горбачев? Какая Япония?
– Ну, тоже верно, – снизил уровень авторитетета московского гостя до уровня пола майор…
Ночь выдалось непростой. Заснуть мешали дозиметрический самогон и мысли: «Как там Тамань, наша благодатная земля?»…
Спасти ее могло только одно. Один из контактеров получил сообщение о том, что ключом к спасению полуострова является полученная им фраза: «Два платана, два братана – оба двое», имеющая отношение к той же Курчанке.
На следующий день председатель сельсовета дал следующие показания: «Когда-то в станицу привозили саженцы платанов для украшения центра». Но тогдашние власти недооценили тяги станичников к ландшафтному дизайну. После того, как саженцы были стырены, они были высажены перед дворами, некоторые умудрились взять для улучшения внешнего облика улиц по два.
Было назначено общебратское собрание курчанцев с повесткой: «Родной район и что мы можем предпринять для его спасения?»
Первым делом на собрании выступил известный темрюкский экстрасенс. Он заверил собравшихся, что Тамань ему спасать не впервой. Что когда тогда еще здравствующая болгарка Ванга пообещала взрыв Тамани и Крыма, он ее дух заземлил и единолично спас население двух братских полуостровов. И сейчас спасет, правда, энергии в нем маловато и надо бы ее подзаправить в Анапе. Где, кто не знает, как раз расположена заправочная станция экстрасенсов. Экстрасенс также расширил нашу географическую эрудицию, сообщив, что под Таманью протекает канал, соединяющий Черное и Азовское моря. И именно поэтому не стоит удивляться, если, купаясь в Кучугурах, вы обнаружите тапочки, которые случайно оставили на пляже в Геленджике.
Да, для спасения района были брошены лучшие силы. Весь мозг страны.
Бондровский для пущих аудиовизуальных эффектов в тот день вызвал на подмогу трогательного биолокатора Леню Сорокина. Леня непрестанно вертел медными рамочками, ожидая подвоха с любой стороны. Он был у Коли как бы бэк-вокалистом. Бондровский же выступал солистом.
Во время спича перед братьями Курчанской он пугал мужиков незнакомыми им словами, типа «чанкры» и «карма». Станичники, осознавая свою высокую отвественность перед грядущими поколениями, в ответных речах вспоминали все дыры, в которых лазили в детстве, и куда можно было бы засунуть хотя бы совок ядерного топлива. Но майор гражданской обороны и начальство райСЭС, которые район знали неплохо, вспыхивающий при упоминании очередной дыры энтузиазм Бондровского гасили. «Это дорожники работали, да так и бросили… это просто оползень»…
Авторитет Коли рушился на глазах, даже несмотря на подпитку крутящихся рамок Лени Сорокина.
Финал-апофеоз немного отодвинул начальник Курчанки, сказав:
– А вот тут я еще двух сестер пригласил. Они в прошлом году над лиманом инопланетян видели.
Коля моментально оказался возле двух юных очевидцев. Проведя взглядом беглый медицинский осмотр, он с печалью констатировал наличие у сестер серьезных заболеваний…
– Девочка, у тебя глазки красные… А ты читала мою книгу «Отслоение сетчатки при взгляде на инопланетян»? Нет? Ну, ничего, я сейчас тебе помогу.
Коля сделал несколько пассов руками. Сложнейшая операция была завершена. Сетчатка тут же перестала отслаиваться. Хотя и до этого не отслаивалась, просто девчонка глаза рукой потерла. После окончания офтальмологической работы пришло время терапии для следующей пациентки:
– У тебя спинка неровная, сколиоз, – Коля, усыпив в себе академика Федорова, разбудил доктора Бубновского, – а я еще и мануальный терапевт. Сейчас я тебе спинку выправлю.
Проведя перстами по позвоночнику, Коля излечил сбой растущих костей девочки простым возложением рук.
Станичники с любопытством смотрели на это шаманство, не понимая, зачем их вообще сюда позвали…
Я трусливо уехал за день до назначенного катаклизма.
Позже из районной СЭС мне пришло сообщение, что я много потерял, так как вместо несостоявшегося взрыва контактеры взялись разгонять облака, чтобы хоть как-то компенсировать затраты на это шапито. Но посылаемые в небо мегаватты крутящихся рамок, облака не разгоняли…
Коллега разразился большой статьей, смысл которой был в том, что благодаря самоотверженной работе нашей комиссии, при неусыпном внимании со стороны краевых властей беды удалось избежать.
Я написал все, как есть.
Не так давно мой приятель в разговоре упомянул фамилию Бондровский. Он предполагал начать с ним какое-то общее дело.
– Коля? – уточнил я, – подари ему медные рамки и назови пароль: «Газета «Голос». Контактеры. Тамань».
Анатолий Мельников, журналист.
