Самое постыдное – прикрываться детьми, стариками и женщинами. Только человек без чести способен на такое. Немецко-фашистские захватчики не гнушались ничем. Отступая через Керченский пролив, фашисты посадили на баржи темрючан. Они подставляли детей и женщин под пули, зная, что русские не смогут стрелять. Люди, которыми закрывали немецкое оружие, у которых забрали детство, живут рядом с нами.
В этом году Галине Павловне Обертас (в девичестве Рура) исполнится 70 лет. Всю жизнь она хранит в памяти взрывы, людские крики и страх. «Я до сих пор боюсь. Ночью я никогда не выхожу за территорию двора. В темноте мне кажется, что за каждым кустом меня кто-то ждет. Война поселила во мне страх, который уже никогда не уйдет», – признается Галина Павловна. Страх поселился в маленькой Галочке с трех лет.
Отца забрали на обязательную службу до рождения дочери. На хозяйстве остались мама Дина, старший на два года брат Витя и тетя Меля.
«Когда немцы оккупировали Темрюк, к нам стал захаживать немецкий офицер. Знал, что защитить некому, все мужчины ушли на фронт. Он пообещал маме выкрасть меня, даже если после войны надо будет вернуться. По его словам, я была очень похожа на его родную дочь, и он хотел забрать меня. Сколько себя помню, мама наказывала мне не выходить за порог двора». Двухлетняя Галя была смелой, но осторожной: «За порог я все-таки выходила. Мне же интересно было! Но как только слышала чьи-то шаги, забегала во двор и смотрела в щелочку. Выходила, только когда шаги полностью стихали».
Самое страшное было в 1943 году. Во двор Руры зашли трое немцев с автоматами. Они начали выталкивать женщин и детей за порог, толком не дав собрать вещи. На улице маленькая семья слилась с потоком людей в колонне, идущей от станицы Курчанской. Шли пешком до моста через Кубань. «Там нас посадили в машину, хотя их было очень мало. Пожалели, наверное, мы же совсем крошечными были: мне исполнилось три года, брату пять лет. Я помню, что за нами тянулась длинная вереница людей», – вспоминает Галина Павловна. Через пролив переправлялись на баржах.
Повторюсь, Галине Павловне Руре было три года, когда она стояла на палубе баржи, уносящей ее в Керчь. На той же палубе стояли десятки мальчишек и девчонок. Немцы знали, что русские не смогут убить своих же детей, женщин и стариков. «Когда нас перевозили, страшно было не мне, а маме. Она крепко обнимала Витю, а тетя Меля со всей силой прижимала к себе меня. Уже после войны мама рассказывала, как боялась за нас. Я не помню, чтобы кто-то плакал. Была мертвая тишина, которую нарушали моторы бомбардировщиков. Они кружили, улетали и снова возвращались», – рассказывает Галина Павловна.
Спустя годы очевидец тех событий Леонид Брежнев напишет в своей книге «Малая земля»: «На берегу Керченского пролива мы увидели картину, потрясшую нас изуверством гитлеровцев. С группой командиров я рассмотрел едва различимые в бинокль удаляющиеся транспортные суда противника. Мы хорошо видели, как пронеслись наперерез им наши бомбардировщики и истребители. Но, достигнув цели, самолеты разворачивались и уходили. Мы ничего не могли понять. Потом пилоты доложили: палубы судов были заполнены детьми и женщинами. Летчики не смогли бросать бомбы: загнанные на палубу силой оружия, люди служили прикрытием для фашистов, засевших в трюмах».
После прибытия всех делили на три части. Семьи не разлучали – матери не выпускали из рук детей. Из Крыма часть, в которой находилась семья Рура, на машинах увезли в Симферополь. Что было с остальными, Галина Павловна не знала. Уже позже ей стало известно, что некоторых ожидал концлагерь, некоторых перевезли в Джанкой. «Я не помню, чтобы с нами обращались плохо. Стариков и малышей, таких как мы и младше, везли на машинах или на тележках. Но для меня эта дорога стала одной из самых страшных. Нас бомбили с самолетов. Женщины громко молились. С каждым упавшим снарядом мы подпрыгивали и благодарили небеса за то, что бомба миновала нас», – говорит Галина Павловна.
В Симферополе кубанцев приютили местные жители. «Мы жили у тети Маруси. Детей у нее не было, а мужа забрали на фронт. Днем женщины уходили работать, а дети были предоставлены сами себе. Все готовились к тому дню, когда придут Советские войска. Женщины из нашего двора копали в саду яму, чтоб спрятаться от бомб. Из земли проступала вода, и они натащили туда перин и подушек, чтобы дети не сидели в воде. Мы ничего не копали – у тети Маруси был земляной подвал под домом. Когда немцы отступали, все спрятались, каждый в свое укрытие. Что в тот момент творилось в Симферополе, рассказать невозможно. Не дай Бог такое испытать. Земля не просто тряслась и содрогалась. Она шевелилась под нами, как живое существо. Я помню, как кричала от страха и не слышала собственного голоса – его заглушали взрывы», – отведя глаза, рассказывала Галина Павловна. Одна из бомб попала в яму в саду. «Прямое попадание, как говорят военные. Мы вышли и увидели, как перья и пух смешались с кровью и телами. Мама отвела нас в дом и стала помогать уцелевшим», – вот они, воспоминания маленькой девочки. Встреча с отцом была не менее трагичной: «Я боялась мужчин из-за того немца, что хотел меня забрать. Вдруг вижу, в ворота входит высокий мужчина с шинелью, перекинутой через плечо, и чемоданчиком. Уже тренированными движениями я рванула под кровать. Пока бежала от мужчины, меня чуть не снес Витя с криком: «Папа! Папочка!» Он побежал за матерью, а отец доставал меня из-под кровати. Я отбивалась ногами, пока не пришла мама. Долго я не могла привыкнуть к отцу. Да и он сам говорил: «Ты, наверное, до сих пор не веришь, что я твой папа».
Домой в Темрюк вернулись все вместе. Они застали стены без окон и одну кровать из всего имущества. Самым дорогим после войны был хлеб. За него могли задавить, очередь занимали с вечера и ждали до утра. Отец Гали работал на хлебозаводе, хоть за порядком и следили, но для детей он приносил по крошечному кусочку хлеба. «Мы носили отцу обед. Рабочие кричали ему: «Павел, твои рурнята пришли!». Там нам перепадали булочки. Никто не ругался», – говорит Галина Павловна. Хлеб она не выбрасывает – это святое, выкидывать его грешно. Если остается, относит голубям или бездомным собакам.
Война снится Галине Павловне до сих пор. «Гитлера ненавижу от всей души. Если его показывают, выключаю телевизор». «Как вы думаете, почему люди воюют», – спросила я. – «От зависти и злобы. В этом году люди 65 лет со Дня Победы отмечают, а злобы в людях очень много. За каждые сто рублей друг другу завидуют. Нельзя так жить, нужно учиться у истории», – не задумываясь, ответила она. 9 Мая Галина Павловна очень ждет. Это самый главный праздник, не уступающий дню рождения и Новому году. «Не должны забывать о том, что было. Не должны больше воевать», – глядя на мирное небо за окном своими голубыми глазами, тихо сказала Галина Павловна Обертас, мудрая женщина, у которой не было детства.
Кристина Оборина.
Фото из личного архива
Галины Обертас.
