На Тамани в октябре стоит неповторимая лазоревая пора: синева морей и небосвода, шелест зелени, неугомонное пение птиц.
Такая вот пора была и в октябре прошлого года, когда жители Тамани отмечали 25-летие с того памятного дня, когда стремительным ударом советских войск была разгромлена таманская группировка немецко-фашистских захватчиков, и недобитые гитлеровские головорезы были сброшены в стремительные воды Керченского пролива.
На том месте, где было завершено освобождение всей Кубани, решено соорудить памятник. На торжества по случаю закладки камня на место будущего памятника с самого раннего утра стали стекаться многочисленные толпы народа. Люди прибывали со всех концов.
Проехали сюда, к знаменитому кордону Ильича, и бывшие воины, те, кто участвовал в прорыве «Голубой линии» и разгроме врага. Они смотрели вокруг помолодевшими глазами и не узнавали мест, не узнавали этот сожженный дотла фашистами кордон. На опаленном войной месте вырос благоустроенный поселок Ильичевка – центральная усадьба виноградарского совхоза «Азовский».
А вот в группе ветеранов и сам директор этого совхоза Василий Иванович Головченко. Высокий, плечистый, бывший артиллерист. На его широкой груди две Золотые Звезды Героя. Он не освобождал Тамань. Он дрался с ненавистным врагом на других фронтах. Но сегодня он здесь на правах хозяина, радушного, гостеприимного. Он счастлив принять в своем совхозе всех. И ему отдают дань уважения убеленные сединою генералы, полковники, офицеры, старшины и солдаты. И по заслугам.
Под покровом ночи наши части форсировали Дунай и высадились на противоположный берег, занятый гитлеровцами. Декабрьское утро 1944 года, казалось, никогда не наступит. С рассветом, знали солдаты, наступление на город Буду. Все ждали этой минуты и жили ожиданием начала.
Холодная изморозь посеребрила стволы незачехленных орудий, мелкой известью осела на шапки-ушанки артиллеристов. Тут же находился и расчет самоходной артиллерийской установки механика-водителя сержанта Головченко.
– Что-то немчура притихла, – заметил наводчик сержант Еськин.
– Не нравится мне это затишье, – отозвался заряжающий Потанин и вдохнул полной грудью морозный воздух. – Кого-то снова недосчитаемся. Обидно, войне ведь скоро конец…
Думал ли он, этот бесстрашный солдат, что когда начнется бой, недосчитается расчет именно его.
И рассвет, наконец, наступил. Хмурый, зябкий. А вслед за ним на позиции наших частей обрушился ураганный огонь вражеской артиллерии. Хорошо замаскированные пушки били метко, снаряды ложились густо. Тогда командир полка Рогачев приказал расчету самоходки подавить огневые точки противника.
Командир самоходки молодой, только что прибывший из офицерского училища лейтенант крикнул Головченко: «Давай!»
И сержант повел самоходное орудие прямо на позиции врага. Вокруг заплескались злые вспышки разрывов. Теперь уже по самоходке стреляло несколько вражеских орудий. Слабо вскрикнул и сполз с сидения лейтенант, пораженный насмерть осколком. Командование принял на себя сержант Головченко. Уклоняясь от разрывов, он провел самоходку через лощину и стал приближаться к окопам гитлеровцев.
– Вася, приготовьсь! Вон по тому орудию долбани, — прокричал Головченко и остановил самоходку так, что наводчику не стоило большого труда поймать в перекрестии прицела пушку и произвести первый выстрел. Орудие фашистов взлетело в воздух.
Не медля ни секунды, сержант Головченко повел самоходку во фланг батареи. Не ожидающие такого смелого маневра дерзкой самоходки, немцы растерялись и не сразу приготовили орудия к стрельбе прямой наводкой. А когда, наконец, догадались, было уже поздно. Со второго выстрела было уничтожено еще одно орудие врага.
Гитлеровцы заметались в панике. Не надеясь своими силами расправиться с отважной советской самоходкой, они вызвали на помощь танкистов.
Из засады выполз «тигр» и, лязгая гусеницами, пополз вперед на смельчаков, выплевывая из пушки снаряды.
– Тоже стрелки, – презрительно сказал Головченко, выбирая получше огневую позицию. – А ну-ка, дай ему прикурить.
Сержант Еськин выстрелил. Танк завертелся на месте, разбрасывая по сторонам звенья разбитой гусеницы. Еще выстрел, и «тигр» загорелся.
Воспользовавшись замешательством фашистов, наши части пошли в наступление и вскоре завладели железнодорожной станцией. А там стояли вражеские эшелоны, груженные танками и боеприпасами. Были захвачены большие трофеи. Но враг еще не был полностью сломлен. Он, отступая, все время огрызался.
Сержант Головченко вел свою самоходку в первых рядах наступающих. Но вот гитлеровцы подтянули свежие части. Завязался кровопролитный бой.
Самоходное орудие Головченко расстреливало врага в упор. Вдруг оглушительный взрыв потряс всю установку до основания. От прямого попадания снаряда был разорван в клочья заряжающий Потанин. Сержанта Еськина с перебитыми ногами волной взрыва отбросило на бруствер немецкого окопа. Оглушенный водитель-механик Головченко только на несколько секунд потерял сознание. А когда пришел в себя и приподнялся, увидел бегущих к подбитой самоходке гитлеровцев. Наводчик Еськин слабо стонал, Головченко скатился вместе с ним на дно окопа и прикрыл собой своего боевого товарища.
Подбежавшие немцы сочли Головченко убитым, так как он от затылка до пояса был весь залит кровью погибшего заряжающего. Вскоре окопы гитлеровцев были снова взяты нашими и обоих бойцов подобрали санитары.
За мужество и находчивость, проявленные на Дунае в сражении с гитлеровцами, сержанту Василию Ивановичу Головченко было присвоено звание Героя Советского Союза.
Закончилась война. Василий Иванович вернулся в свою родную станицу Старотитаровскую. Гитлеровские оккупанты превратили ее в развалины и руины. Нужно было восстановить разрушенное хозяйство.
Василий Иванович садится за штурвал комбайна. То было трудное время. Проходилось от темна до темна убирать хлеб. А земля таманская после освобождения от фашистских оккупантов была как семечками подсолнуха начинена осколками, неразорвавшимися снарядами, минами, бомбами. Обрабатывать ее было рискованно, подрывались на них машины, люди. Эхо войны продолжало жить…
Шел 1951 год, шестой год после войны. В жаркую страду хлебоуборочной Василий Иванович снова проявляет героизм. На этот раз трудовой. Вместе со своим помощником Г.И. Лынником и трактористом Г.Д. Богданом он за сезон выдал из бункера своего комбайна 10.000 центнеров зерна. Такого количества пшеницы экипажу степного корабля еще ни в один год намолотить не удавалось. Правда, намолоты и тогда были отменными, но все-таки до этой цифры не дотягивали.
За трудовой героизм комбайнеру Василию Ивановичу Головченко было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Вскоре Василий Иванович становится главным инженером колхоза имени Ильича. А в 1959-м – директором вновь организованного совхоза «Азовский».
Он только что вернулся из поездки по отделениям и на животноводческие фермы. Был озабочен и встревожен. Прошел к себе в кабинет, не закрывая за собой дверь. Вслед за ним потянулся народ. И Василий Иванович с головой уходит в дела. А их много, самых разнообразных, не требующих отлагательств. У женщины умер брат, и она просит:
– Василий Иванович, помогите добраться до Темрюка.
– Сейчас распоряжусь.
Заглянул к директору и секретарь парткома Михаил Иванович Ильинов – уже немолодой, задумчивый человек с умным и спокойным взглядом.
– Ветер крепчает, комиссар, – взглянув в окно, сказал Василий Иванович. – Кошару раскрыло на третьем отделении и коровник. У людей крыши срывает…
Большая беда пришла и сюда, в поселок Ильичевку, что расположился у самого Керченского пролива. Несколько раз над Таманью проносились штормовые ветры и ураганы. А сегодня снова небо застлала пыльная буря такой плотности, что потускнело солнце, а на дворе, казалось, наступили сумерки.
– Четыреста гектаров посевов озимых полностью пересевать придется. Пострадал и виноград. Много вреда нанесено нашему хозяйству, – продолжает В.И. Головченко. – Но рук опускать не стоит. Мобилизуем все силы. Будем бороться, будем устранять ущерб, нанесенный стихией.
И Василий Иванович от слов переходит к делу. По его распоряжению были направлены люди для оказания помощи жителям, пострадавшим от урагана. Деятельно приступили рабочие к ремонту кошары, коровника.
Справился В.И. Головченко у главного агронома В.Н. Алексеенко о результатах обследования посевов озимых на втором отделении и определения процента порчи виноградных глазков от морозов на первом. Тут же дает поручение главному зоотехнику А.И. Пасаженникову проследить за доставкой кормов животным.
И так целый день в хозяйственных заботах, в гуще жизни, с народом. Совхоз «Азовский» сейчас передовой на Тамани. Из года в год коллектив его за большие трудовые успехи заносится на краевую и районную Доски почета.
А ведь начинать пришлось почти заново. В наследство от двух бригад реорганизованного колхоза «Красное знамя» совхоз получил, например, виноградников всего-навсего 40 гектаров. А теперь плантации янтарных гроздей раскинулись на 1.120 гектарах, из них 694 плодоносящих.
Выступая на многотысячном митинге, посвященном 25-летию со дня освобождения Таманского полуострова от немецко-фашистских захватчиков, Василий Иванович Головченко сказал:
– Здесь, в поселке Ильичевка – центральной усадьбе нашего совхоза, будет воздвигнут памятник воинам-освободителям. Воздвигнем мы его своими руками, и будет он стоять века, на земле, преображенной нами, как символ героизма советских людей – и в бою, и в труде.
Правильные слова!
Яков Снегур, газета «Таманец», 1968 год.
Вместо послесловия
Проводили в последний путь трижды Героя Василия Ивановича Головченко. Так он прожил свою жизнь, что про его кончину в 94 года люди говорят «безвременная».
Внешность у него была былинного богатыря. Встанет на совещании – ростом выше всех. И по жизни выше. Жил Василий Иванович в поселке Ильич, на берегу Керченского пролива, за забором плескались морские волны. Дверь не запирал. Гостей угощал фруктами, овощами, домашним вином собственного изготовления, а то и салом с самогоном. Шутил. На прощание дарил саженцы, срезал цветы в палисаднике. Теперь глицинию будем поливать слезами, его вспоминая.
Не понимали, что рядом живет пророк, никому своего мнения не навязывающий. Все к нему за советом ходили и всё равно не осознали. Наша газета потеряла лучшего читателя – не торопясь, читал номер от первой до последней буквы. Мудрый человек, никогда не критиковал чью-то работу, если это работа, а не безделье. Иногда скажет: «Как виноград убираем?», если мы совсем забросили тему. Или посетует: «Буквы бы покрупнее» – про официоз, который уже никто и не читает и места на него всегда жалко. Он даже в документах искал живую мысль. А как в былые времена ездил на своей «волге». Обгонит редакционную машину, да еще и подмигнет…
Все плакали, прощаясь с Героем, – официальные лица и соседи по улице. Все равны, все осиротели.
Яков Снегур, Иван Мироненко,
Елена Иовлева, заслуженные журналисты Кубани,
Раиса Космачева, Нелля Лаврова, Лариса Морозова,
Елена Игнатенко, Надежда Строганова, Ленара Кулиевич,
Марина Перфильева, Нелля Тютюник, Пантелей Краснюк,
Галина Ищенко, члены Союза журналистов России,
ветераны журналистики.
