Начиная с 1959 года, советский путеводитель по Крыму пользовался колоссальным спросом и пережил более восьми переизданий, и всякий раз его авторы с полной уверенностью рекомендовали туристам, посещающим Керчь, «совершить поездку на Таманский полуостров (пароходом из Керчи или железнодорожным паромом) и осмотреть домик, где жил М. Ю. Лермонтов во время посещения Тамани…»
Немало паломников, введённых в заблуждение этой рекомендацией, побывало в Тамани, но никому так и не довелось увидеть дом на обрыве, где останавливался поэт. Не было тогда ни хаток, ни литературного музея, ни мемориальной таблички. Растерянные люди бродили по станице, обращаясь к местным жителям с просьбой показать историческое место, но таманцы только посмеивались над заезжими путешественниками.
Впервые идея увековечить домик, в котором квартировал Лермонтов, прозвучала со страниц журнала «Русский архив» в 1891 году. Инициатором выступил Федор Фролович Арканников – инспектор Темрюкского городского училища и по совместительству постоянный автор еженедельной газеты «Кубанские областные ведомости». К сожалению, никто из современников не откликнулся на этот призыв. Энтузиасты начали появляться лишь с наступлением ХХ века.
Журналист Николай Николаевич Рейхельт (Н. Лендер) в 1904 году написал в своём очерке: «В Тамани недавно ещё показывали домик, в котором останавливался Лермонтов. Этот домик существовал с 1828 г. и стоял над береговым обрывом». К сожалению, других подробностей о домике автор не сообщил, как впрочем и не упомянул о том, что историческую хату с подворьем осенью 1855 года разрушили англо-французские интервенты.
Утром 24 сентября 1855 года войска под командованием майора Хантера высадились на берег на участке между Таманью и крепостью Фанагорией. Никакого сопротивления иностранный десант не встретил, поскольку все жители станицы покинули её накануне. «За короткое время крепость Фанагория и город Тамань были полностью разрушены, а материалы, из которых построены дома, изъяты в интересах армии». В первую очередь пострадало подворье Федора Мысника. Лишь в 1858 году старший сын Мысника Семён отстроил дом заново, но изменил планировку. Именно эту хату, крытую камышом, в «7 шагов ширины и 16 длины» кубанский краевед Е. Д. Фелицын сфотографировал в 1879 году и передал снимок первому биографу поэта Павлу Висковатому, который его опубликовал.
В 1911 году летописец Кубанского казачьего войска Пётр Орлов, прибывший в станицу на торжества по случаю открытия памятника запорожцам, вознамерился найти историческую хату, в которой останавливался поэт, но местные жители путались в показаниях. Тогда Орлов решил последовать за авторским текстом, и отправился в сторону Лысой горы, чтобы осмотреть выдававшийся в море мыс. Орлов ошибочно предположил, что домик над обрывом мог находиться «за околицей».
«Я стоял и смотрел на серо-желтые камни скалы, на серо-желтую дорогу, идущую вдоль берега моря и прорезывающую скалу для того, чтобы скрыться за ней, я смотрел на хату, что одиноко стояла над скалой на площадке, я смотрел и старался ответить себе на вопрос: здесь или не здесь был Лермонтов? Ветер яростно трепал полы моего пальто, длинный волос моей папахи, а я все стоял, смотрел и думал: прошло сравнительно немного, а неумолимое время изгладить успело следы о великом поэте, и только одно по-прежнему бурливое море лижет, как и тогда, подножия обрывистого берега и немолчным грозным рокотом своих волн рассказывает таинственную сагу о промелькнувших перед ним временах и лицах. Мучимый сомнениями, я повернулся и, слегка нагнувшись вперёд, быстро зашагал против ветра обратно в Тамань».
В 1919 году другой кубанский краевед Василий Соколов также попытался отыскать хату, где останавливался поэт. И ему это удалось, однако статья с итогами изысканий Соколова появилась в «Известиях Таврического общества истории, археологии и этнографии» лишь в 1928 году, спустя девять лет после смерти автора.
«Молва называет «домиком Лермонтова» – дом наследников Савельевых, стоящий в настоящее время (1919 год. – В. М.) на самом обрыве. Действительно, описание Лермонтовым очень близко подходит к месту, занимаемому ныне дворами Левицкого и наследников Савельевых, но дома, имеющиеся в этих дворах, построены много позже 1837 года; на границе же этих дворов был фундамент старого разрушенного дома, и такой же фундамент был на обрыве двора наследников Савельевых, уже давно свалившийся в море с обрывами кручи».
В связи с приближавшимися в 1939 и 1941 годах юбилейными датами – 125-летием со дня рождения и 100-летием со дня смерти Лермонтова – предполагалось открыть на установленном Василием Соколовым месте мемориальную доску, но помешала Великая Отечественная война.
В 1948 году решением Темрюкского райисполкома пустующая территория дворов Левицких и Савельевых была передана в ведение таманского морского порта, а затем отошла к администрации города Керчь. Заниматься установкой памятного знака никто не решился, ведь все согласования теперь нужно было получать в администрации Украинской ССР, а страну в тот момент волновали другие вопросы.
С 1964 года жители станицы стали направлять туристов в небольшой скверик над морем, в котором наконец появился обелиск с бронзовым барельефом и надписью, гласившей, что в 1837 году Лермонтов жил в Тамани. Серые мраморные плиты, которыми когда-то был облицован памятник Екатерине II в Екатеринодаре, послужили основой для памятного знака поэту в Тамани. У поклонников творчества Лермонтова отныне появилось место, куда они могли возложить цветы.
Прошло ещё десять лет. Где-то в середине 1970-х годов одному придирчивому путешественнику, спросившему в очередной раз про «домик Лермонтова», местный житель то ли в шутку, то ли всерьёз признался: «Та была тут хата старая, да директор совхоза сгорнул её под кручу бульдозером!»
Неравнодушный гражданин возмутился такому самоуправству и начал писать в различные инстанции, пока наконец не дошёл до Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза. Со Старой площади бумагу с резолюцией разобраться в вопросе спустили в район. Директора таманского совхоза «Южный» Владимира Кириченко вызвали в райком партии, где отругали и приказали срочно восстановить историческое место.
Кириченко обратился за помощью в Темрюкский краеведческий музей, оттуда информация попала в Краснодарский историко-краеведческий музей имени Е. Д. Фелицына, а те, в свою очередь, решили связаться с только что созданным краевым отделением Всесоюзного общества книголюбов. Ситуация вышла парадоксальной: музеем начали заниматься книголюбы, а не музейные работники!
Писатель Николай Веленгурин, возглавлявший тогда Общество и имевший авторитет среди партийного руководства края, деятельно взялся за дело. Вместе с архитектором Алексеем Петровичем Аболониным они разработали план реконструкции подворья черноморского казака Федора Мысника. За основу взяли два изображения: первое – сепию Фелицына 1879 года, а второе – карандашный рисунок Лермонтова «Тамань. Домик над обрывом». Не мудрствуя лукаво авторы проекта решили «вписать» домики с обоих рисунков в подходящую, по их мнению, местность – неподалёку от воздвигнутого в 1964 году обелиска поэту. Книголюбам было не до архивных изысканий. «Уже потом удалось выяснить, что на самом-то деле подворье выглядело совершенно иначе. И место выбрали не то, и хаты поставили не так», – вспоминал лермонтовед Владимир Захаров.
В 1975 году в Тамани прошёл первый на Кубани Лермонтовский праздник поэзии, который дал официальный старт возведению будущего музея. Сначала строители взялись за геометрически точную разбивку стен будущих хаток. Когда директор таманского совхоза Кириченко заехал посмотреть на процесс и увидел, как одну из стен возводят по натянутой ниточке, то остановил рабочих: в XIX веке казаки так точно не строили! Попросил все разобрать и начать заново – уже на глаз.
Камышовую крышу пригласили делать престарелого мастера из станицы Старотитаровской (в Тамани таких умельцев уже не было), а сам камыш по старинке собрали в плавнях под Темрюком: там он достигает нужной высоты в шесть-восемь метров. Ветхий вид домикам придал художник Михаил Павлович Усаев, по эскизам которого они и мастерились. Надворный курятник строители сложили из саманного кирпича, замешанного на глиняном растворе, что придало конструкции устойчивость и обеспечило её долговечность. Летнюю печь – кабыцу поставили прямо во дворе, поскольку её наличие было характерной чертой казачьего быта.
Вырытый неподалёку колодец (на полуострове постоянно наблюдались проблемы с пресной водой) по советам старожилов красиво обложили неотёсанным камнем. Из этого же камня, опираясь на описания Лермонтова, сделали ограду подворья. Рыбколхоз подарил музею лодку, которую поставили во дворе, хотя истинное ей место – на берегу моря. Спустя год все строительные работы были завершены.
24 октября 1976 года Дом-музей М. Ю. Лермонтова в Тамани распахнул двери для первых посетителей…
Валентина Малахова.
