11 марта 1793 года: В поисках колодца

Иван Чернышев в письме Савве Белому отчитывался о результатах своей разведки. По просьбе полковника Белого он искал местоположение селения некрасовских казаков, а также колодцы и броды через переправу. Соратники атамана Некрасова, бежавшие из России, как известно, при турках селились на Тамани, а после того как правобережье Кубани вошло в состав Российской империи, они перебрались на левый берег.

– От гирла Кизилташского лимана до устья Кубани значится по степи много мест, где были жилища закубанских народов, – докладывал Чернышов, – а где между ними некрасовское селение и его колодец, о том знать не могу, а есть небольшая криница.

Он сообщал, что к этой кринице закубанские народы (черкесы) теперь уже не приезжают, потому что она находится под прикрытием казачьего пикета, а вот казакам ходить за водой сюда не опасно.

13 мая 1793 года: Турецкие камни – на новую крепость

Этим днём датирован приказ командующего на Тамани Саввы Белого всем полковникам и старшинам, в котором он извещал о распоряжении графа Суворова: камни из стен и башен разрушенной турецкой крепости Тамань, а также все найденные мраморные камни и другие древние вещи с достопамятными знаками хранить для «употребления их на новую крепость». Ссылаясь на инструкцию Александра Васильевича, Савва Белый предписывал запретить ломку стен и продажу камня. За нарушение его приказа продавцу грозило наказание, а заплативший терял свои деньги. При этом полковник Белый рекомендовал на постройку вынимать камень из фундамента «бывшего хоромного строения».

Июль 1793 года: Запрет на чёрное золото

18 июля судья Антон Головатый писал кошевому атаману Захарию Чепеге о том, что граф Александр Васильевич Суворов-Рымникский был в Тамани 16-го числа, обедал у него и, погостив примерно пять часов, отправился обратно в Крым.

– Музыка наша и дьяки его увеселение составляли, – рассказывал судья, – а беседа за столом занимаема была нашими обстоятельствами.

В этом же месяце кошевой Чепега направил полковнику Кулику ордер, которым вводился запрет на сбор нефти на острове Фанагория лицами, не состоящими в войске. Атаман был возмущён тем, что посторонние люди вынимают из недр это чёрное золото, тогда как государыней императрицей Екатериной всякого рода угодия на острове Фанагория (Таманском полуострове)  были отданы казакам Черноморского войска в единоличное владение. Только казакам сего войска кошевой атаман разрешил «собирать и продавать нефть для исправления себя всем нужным к службе».

23 октября 1793 года: Спасаем сады

Захарий Чепега отправил предписание полковнику Кулику принять в своё ведение состоящие при Тамани виноградные и прочие сады, которые находились в запустении. Кулик должен был приставить к зелёному достоянию караул, содержать виноградники в должном порядке, без малейшего опустошения и об их благосостоянии докладывать атаману каждые две недели.

16 декабря 1793 года: Наводим мосты

В ответ на уведомление полкового хорунжего Демьяна Поночевного о строительстве на Темрюкском гирле двух мостов, каменного и деревянного, кошевой атаман Чепега издал распоряжение о регулярной починке этих сооружений, чтобы они не обветшали от частых переездов.

Поночевному было разрешено привлекать к ремонтным работам людей разного звания, находящихся при рыбных заводах. А чтобы они подчинялись требованиям хорунжего, он должен был предъявить им ордер кошевого атамана.

14 ноября 1793 года: Кто проложил дорогу через Темрюк?

Рассказывая атаману Чепеге в  письме о хозяйственных делах, Головатый предлагает отрядить от казаков, состоящих при казачьих кордонах на Бугазе, по одному человеку для перевозки писем «по новоизобретенной дороге» – так, чтобы от Тамани бумаги переправлялись до Темрюка, где их принимали бы посыльные из числа кордонных казаков и перевозили бы дальше.

Антон Головатый пишет, что этой самой дорогой через Темрюк, найденной казаком Поночевным, он возвращался из Екатеринодара и нашел этот путь «противу прежнего совершенно выгоднейшим». Описанный Головатым маршрут затем станет проторенным почтовым трактом.

13 декабря 1793 года: Хрену довольно, а свинина редка

В короткой сопроводительной записке Антон Головатый сообщает атаману Чепеге, что отправляет ему через священника Василия Дьяченко самородного таманского хрена: «Оный будем употреблять с щукою и свининою, ибо я скоро быть к вам полагаю».

Если речь идёт о предполагаемой поездке Головатого в имение Захария Чепеги на реке Кирпили, тогда понятны мечты войскового судьи о щуке – там среда обитания для этой рыбы была весьма благоприятной.

А вот в Тамани, как свидетельствует Головатый, «хрену довольно, но щуки изредка попадаются, а свинина и очень уже редко».