«Hаши меpтвые нас
не оставят в беде.
Hаши павшие –
как часовые…
Отpажается небо в лесу,
как в воде,
И деpевья стоят голубые.
Hам и места в землянке
хватало вполне,
Hам и вpемя текло
для обоих…
Все тепеpь одному,
только кажется мне,
Это я не веpнулся из боя.»
В. Высоцкий.
Я помню войну… Эта странная мысль пришла ко мне однажды, когда я сидела у могилы своего отца. Я тряхнула головой, пытаясь выгнать непрошеную и непонятную душевную боль, которая скрутила меня мгновенно и не хотела отпускать.
Этого просто не может быть. Я родилась почти через 15 лет после того, как война закончилась.
Я оглянулась в поиске сегодняшнего дня, пугаясь своего состояния. Попрощавшись с отцом, торопливо пошла к вечному огню. Заметив женщину, читавшую надпись на мемориальной доске, вдруг поддавшись странному порыву, я спросила:
– А вы помните войну? – И сама над собой посмеялась. Женщине было, может, чуть больше 40 лет.
– Про войну? – уточнила женщина.
– Нет. – Я покачала головой, удивляясь глупости вопроса.
Женщина замерла, разглядывая меня, как диковинку или как ненормальную. А, может, мне только так казалось… И вдруг ответила:
– Да, я помню войну. А вы разве нет? – Потом, улыбнувшись, уточнила, – ну, конечно, вы тоже, если задаете этот вопрос.
– Но как… – Я растерянно смотрела на нее.
– Этого не объяснить, – вздохнула она. – правда, я и не пыталась, но вы это сделать можете, если не побоялись спросить об этом у меня, – она сделала глубокую паузу, – и у себя. Я бы не рискнула. – И, кивнув головой в знак прощания, ушла, оставив меня одну среди имен погибших солдат. Я скользила глазами, читая имена… Это ведь не просто имена тех, кто погиб, это судьбы, несостоявшаяся жизнь, которая закончилась так рано.
– Или состоявшаяся? – вдруг мелькнула мысль.
Воспоминания нахлынули с новой силой.
Мой отец, Горобец Григорий Николаевич, ушел служить в ряды Советской Армии в 1939 году, оставив молодую жену, с которой прожил только 2 месяца. Вернулся домой в 1945-м. 7 лет войны, сначала Финской, потом Отечественной. И что же? Каким он был? Может быть, озлобленным и агрессивным, недовольным и подавленным? Нет. Я часто присутствовала на его встречах с однополчанами. Мне кажется, что более жизнелюбивых, оптимистичных людей просто не было. Война научила их ценить каждый миг жизни, как подарок судьбы, жить без нытья и вечных обвинений, иметь ответственность перед семьей и Родиной. Тогда мне, девчонке, не понять было, какую боль он переносил день за днем – открылась рана на подошве после ранения и полевых госпиталей и не заживала. Моя обязанность была гладить прокипяченные бинты и сворачивать их в рулончики. Всю жизнь перевязки утром и вечером и всю жизнь на ногах. Работа в сельском хозяйстве, подъем до восхода солнца, и только после заката он мог позволить себе отдохнуть. Он был истинным патриотом своей Родины, никогда не позволял нам, его детям, высказывать даже малейшей критики в адрес государства, в котором мы жили. Лучше Советского Союза не было страны. С этим мы росли и старались изо всех сил не огорчать отца. Воспоминания о войне были частью нашей жизни, и сейчас я с удивлением отмечаю, насколько сильным было его жизнелюбие и поэтичной его душа. «Я прислонился к березке и сказал: «Ты жди, мы вернемся и встретимся еще с тобой, ты пока тут вместо нас побереги Родину». Ему пришлось защищать Ленинград всю блокаду, и этот город был очень близок нашему сердцу. Попав туда, я первым долгом пошла на Пискаревское кладбище. Там я ощутила всю боль погибших и там же я чувствовала присутствие моего отца, потому что там он оставил часть своей души, своей молодости, своей любви и преданности Родине.
Он очень любил жизнь, понимая, что отведено ему немного. Уж очень большие отметины оставила война на его здоровье. С грустью я созерцаю современных отцов.
Статистика показывает, что чуть ли не 50 процентов из них легко оставляют своих детей, не испытывая особых угрызений совести. У моего отца было 4 девчонки, никогда по этому поводу он не сожалел, не отмечал с грустью, что Бог не дал сына. Он гордился нами, и мы не могли его просто подвести.
Я была его последней дочерью, и мне довелось общаться с ним меньше всего. Он умер в 56 лет, когда мне было всего 15, но мои дети всегда с любовью говорят о своем дедушке, будто он жив и рядом с ними.
Я помню войну. Я не могу ее не помнить, потому что мой папа, потому что мой народ, потому что моя Россия, потому что часть меня защищали мою Родину.
Еще когда была девочкой, уже тогда я поняла, что помню войну, когда моя учительница Елена Михайловна Коваленко, задала такой простой вопрос, такой несложный:
– Дети, поднимите руку, у кого в годы Великой Отечественной войны никто не погиб?
И никто не поднял руку. Никто…
В День Победы, когда мы идем всей семьей на кладбище, я всматриваюсь в дорогое лицо моего отца и вижу его улыбку, легкую сеточку морщинок вокруг глаз, вспоминаю, как висла на его шее после разлуки, радуясь встрече, и не верю, что он умер. 65-летие Победы – большой праздник в нашей семье, и я поздравляю всех ветеранов, тех, кто еще жив, и тех, у кого погибли их родные и близкие люди в годы войны или потом. Я благодарю Бога, что моему отцу довелось пожить после войны, создать семью, поработать на благо Родины, но пусть не покажется вам это странным, я хочу поздравить и всех тех, кого с нами нет. Они услышат…
А вы помните войну?
Н. Булохова.
На фотографии Горобец Г.Н.
