Двести восемь лет назад, в ночь со 2 на 3 октября (по старому стилю), родился Михаил Юрьевич Лермонтов. Имя русского поэта, посетившего Кубань дважды (в 1837 и 1840 гг.), незримо осветило родную землю. Именно поэтому день 15 октября в нашем крае всегда чтут и помнят. Вечера поэзии, литературные гостиные, лекции, конкурсы чтецов, книжные ярмарки, концерты – чего только не проводилось с тех пор, как осенью 1976 года в Тамани был открыт дом-музей поэта. Михаил Лермонтов для многих стал личной темой, автором, чье творчество находит глубокий отклик в душе. И это воздействие на сердца и умы людей в очередной раз подтверждает чудо гения, явившегося на свет.
Критик Виссарион Белинский назвал повесть «Тамань» – жемчужиной русской прозы. Сегодня станица Тамань стала жемчужиной Краснодарского края, куда стремятся попасть тысячи паломников, чтобы прикоснуться к местам, некогда вдохновлявшим поэта. Слово «паломник» тут довольно точно описывает тропу, по которой каждый турист приходит к Лермонтову. Одних ведет любопытство, других желание понять себя через путешествие в Тамань, третьи ищут там вдохновение, чтобы начать писать, рисовать, одним словом, – творить.
Таманский музей уникален не только своим статусом мемориального памятника, но также и тем, что восстановленное подворье казака Федора Мысника фактические стало музеем одного произведения – повести «Тамань».
«Тамань», действительно, – одно из самых загадочных произведений русской литературы. Некоторые ученые предпочитают называть ее первым русским детективом. И в этом есть своя правда. Поэтический талант Лермонтова передал языком прозы ту характерную для жанра атмосферу, которая вскоре появится в рассказах американского писателя Эдгара Алана По. Своей «Таманью» Лермонтов предвосхитил жанр, чья популярность не ослабнет даже спустя сто восемьдесят лет после публикации «Убийства на улице Морг» – новеллы По, открывающей счет детективным рассказам в истории мировой литературы.
Сама судьба «Тамани» – не что иное, как детектив. Судите сами: черновая рукопись была утеряна, а сам Лермонтов не оставил никаких свидетельств о работе над новеллой. Когда и где была написана «Тамань» тоже доподлинно не известно. Долгие годы литераторы спорили: действительно ли поэта хотели утопить или вся история с контрабандистами – плод фантазии автора? Часть ответов на эти простые, но важные вопросы, я привела в своей книге «Городишко. Комментарий к повести М. Ю. Лермонтова «Тамань»», которая вышла весной 2022 года в петербургском издательстве «Найди лесоруба». Но даже после выхода монографии, я продолжаю выяснять все новые и новые детали, раскрывающие подоплеку лермонтовского пребывания в Тамани в 1837 году.
В честь дня рождения поэта, эксклюзивно для газеты «Тамань», я поведаю об еще одной важной находке. Это открытие было бы невозможно без помощи и участия Андрея Горбоносова – талантливого исследователя из Краснодара, администратора сайта «Кубанская генеалогия». Его архивная помощь воистину бесценна. И потому, я еще раз хочу поблагодарить Андрея за поддержку моего исследования.
Оказалось, что семья Мысников скрывает множество загадок и тайн. Да и саму личность Федора окружают странные несостыковки, особенно при переселении в 1814 году из Корсунского куреня в Титаровский. В документах Федор указан то под отчеством Николаевич, то вдруг Федорович. То у него одна жена, то другая. Имена детей тоже не совпадают, что дает повод считать, что Федор Мысник оставил семью в Корсунском курене, а перебравшись в Титаровку, снова женился. Но тут интересно другое. К 1837 году, когда 26 сентября Лермонтов прибыл в Тамань, Федора Мысника уже не было в живых. Причина смерти не уточняется. Зато диалог офицера со слепым в «Тамани» теперь обретает совершенно новый смысл.
«Где хозяин?» – «Нема». – «Как? совсем нету?» – «Совсим». Слепой пытается сказать незнакомцу, что хозяин умер («совсем нету»). До этого времени никому из исследователей и в голову не могло прийти истинное значение ответа слепого мальчика Лермонтову. И этот факт – настоящая литературная сенсация.
Из архивных документов, обнаруженных Андреем Горбоносовым, также стало известно, что в 1837 году младшего сына Мысника Григория забрали на службу в артиллерийскую роту в Екатеринодаре, а старший сын Степан был на службе в 4-м пешем полку. Можно сказать наверняка, что на момент приезда Лермонтова в Тамань, никого из мужчин не было дома. Возможно поэтому, вторая жена Федора (хотя, возможно, это была жена Степана) и пустила приживалку, чтобы хоть кто-то следил за домом в отсутствие хозяев. Нельзя исключать, что на приживалку была возложена обязанность сдавать внаем вторую хату и пополнять тем самым бюджет Мысников во время их отсутствия в Тамани. Похоже, что старухе было все равно, кому сдавать хату под кручей: контрабандистам, случайным путникам или заезжим офицерам. Она свое дело знала — деньги от постояльцев принимала вовремя, за домом приглядывала, и лишнего не болтала. Идеальная приживалка!
До сих пор не установлено имя старухи и ее дальнейшая судьба. Впрочем, при той скрупулезности, с которой Андрей работает в архивах, у нас появился шанс узнать и этот секрет.
Валентина Малахова, заведующая Домом-музеем Лермонтова в Тамани.
