5 октября 2020 года газете «Тамань» исполняется 90 лет. Мы продолжаем серию публикаций к этой юбилейной дате.
Еще дослуживал в благословенной Риге последние недели, а друзья написали, что уже определено мне место инструктора Темрюкского райкома комсомола. И сразу же — первый сельский КВН. Был опыт бессменного капитана КВН сборной дивизиона. Пришлось самому и сценарий писать и быть ведущим. До сих пор, кто в живых ходит, помнят этот КВН в ДК станицы Старотитаровской. Вот это фурор был! К Пасхе исподтишка приурочили, народа сбежалось — вдоль стен стояли, краевое телевидение показывало.
Пауз не было. Каждый день звенел чем-то чудесным, свежим, молодежным. Душа млеет от тех светлых воспоминаний… Улучив момент, пошел в «Таманец» на смотрины. Первое знакомство состоялось с Сапуновой. Долорес Устиновна! Блеск! Красота! Яркая. Насыщенная. Продуманная. Говорила, словно озоном дышала… Её занимала лирика, поэтичность, тонкость жанра, привлекательность и звучание публикаций, широта творческого восприятия.
Я познакомил ее с вырезками из газеты «За Родину!» Прибалтийского военного округа, в которой я восторженно сотрудничал, был членом литературного объединения. Кстати, руководил объединением никто иной, а Николай Павлович Задорнов — великий писатель и сценарист, лауреат Сталинской премии, отец всенародного любимца, ныне покойного Михаила Задорнова. Через полчаса знакомства Долорес Сапунова привела меня за руку в кабинет редактора. Благообразный Иван Евтихьевич Науменко покивал головой с прической Олега Кошевого, и в тот же день я стал нештатным сотрудником «районки», не подозревая, что это гордое общественное назначение станет прологом более чем десятилетней работы в этом динамичном, целеустремленном и гармоничном во всех отношениях творческом коллективе от радиоорганизатора городского радиовещания до заместителя редактора газеты «Таманец».
Вскоре из филигранных пальчиков скрипачки от журналистики Долорес Устиновны я перекочевал в заскорузлые клешни молотобойца нашего многотрудного ремесла Якова Ивановича Снегура, которого ничто не занимало, кроме десятка строк информации с мест, обязательных по утрам как беременность перед родами, поминутное исполнение редакционного графика и количество строк на листе. И всё! Всё!!! Его невозможно было уговорить, упросить, вымолить. Он мимо ушей пропускал слезы и стенания, ссылки на погоду, понос и гланды. Его не смущали угрозы подкараулить вечером в темном углу… А вот дружить с ним — это, пожалуйста. Особенно, когда обладаешь запасом анекдотов без намека на пошлятину и по способности к юмору не являешься инвалидом детства… Мы ощущали, что он нас всех подогревал изнутри и не то чтобы в радиусе пара от кастрюли на нашей редакционной кухне, а где-то там изначально, на уровне только что брошенного в печку полена.
Это было чистое, неповторимое, наполненное счастьем время. Стояла наша редакция, где и ныне стоит, скромненько упрятанная в тишине безмятежного жилого квартала. Но это не просто хата, а пальма у трех дорог… И какой бы караван не проследовал, кто бы не приезжал гостем в город, а обязательно посещал наш мирный муравейник. А мы, прикованные к веслам редакционной галеры, всем скопом оказывали должное уважение каждому входящему, да так искренне, что казалось, мы тут этим только и занимаемся. Вот уже почти столетие подшивки газеты хранят молчаливую, но теплую память об этих встречах, оставляя нам заодно и скромный автограф постового редакции, которому посчастливилось в этот день рассказать читателям о новом госте.
И меня не обошла судьба. Десяток ярких имен я воспел на страницах газеты, и не знаю, кому отдать предпочтение. Конечно, Муслим Магомедович Магомаев! «Чао! Муслима Магомаева!» Эта зарисовка и интервью с маэстро мировой величины, чего там, на земляков впечатление произвели. Но об этом я уже писал. И о том писал, что он угостил меня сигаретой из своей пачки «Мальборо», и о том, что побеседовать с ним помогла супруга Тамара Ильинична Синявская, впечатленная тем, что я слушаю ее передачи по Всесоюзному радио об истории мирового оперного вокала…
Вот о чем я никогда еще не упоминал, так это почти часовая беседа с прославленным космонавтом, Героем Советского Союза, кандидатом технических наук Валентином Лебедевым. Пока визжали шампуры на зубах многочисленной королевской рати района, пока булькала вся немыслимая палитра подвалов лучших винзаводов Тамани, мы примостились с ним в тени можжевельника. Я сказал, что прочел в «Науке и жизни» опубликованные им дневники с орбиты станции «Салют» за 211 суток первого по продолжительности космического полета. Он искренне удивился.
— Признаюсь, впервые встречаю такой интерес человека, не связанного с космонавтикой. — Не знал Валентин Витальевич, что с космосом я связан с детства всеми фибрами души. Почтовые марки да вырезки со всех изданий коллекционировал, первый искусственный спутник Земли собственными глазами в ночном небе видел, детекторный радиоприемник собирал, чтобы его сигналы ловить, что первым в школе услышал потрясающее сообщение о полете Гагарина и на весь коридор заорал: «Че-ло-век в космо-о-се-е!!!» Да так заорал сильно, что из классов кубарем вывалились все, кто там был — и ученики, и учителя, и даже наш любимый директор школы Павел Николаевич… До сих пор уже почтенные мои одноклассники вспоминают о том, что я первым возвестил им о рождении новой эры.
Мне казалось, что я сидел рядом с космонавтом совсем не дыша и смотрел на него, как сошедшего с небес ангела во плоти и не верил себе, что сам прославленный Лебедев, полетом которого восхищались даже американцы, говорит со мною как с приятелем и о наклонных орбитах, и о перегрузках при торможении спускаемого аппарата, о невесомости…
— Вы первым из космонавтов опубликовали дневники из космоса и первым намекнули о том, что мы, обыватели, не можем себе представить. Ну, как бы сказать… вопрос санитарии…
Лебедев засмеялся:
— А! Ясно! Ты Бабу Ягу в полете на ступе видел?
— С метлой? Конечно, видел! И не раз.
— Вот так и у нас на космическом корабле. Как приспичило, сел на ступу, прижал ее к себе поплотнее, а на черенке кнопки управления — раз и засосало все непотребное тяжким вздохом пылесоса. Потом — душ, но это проще. Кстати, интерес твой не праздный. Проблемы санитарии в космосе разрабатываются учеными наряду с самыми серьезными техническими задачами.
— А как к вам относятся жены?
— Жены у нас, как и у всех. Чем больше им даешь, тем больше требуют. А чуть наметили с ребятами расслабиться, мальчишник устроить, раз — и стреножили. Цеховой сговор у них железный.
Прервали нас. Столько подробностей узнал, сколько всего интересного. А фотографий произвел на свет об этой встрече с космонавтом — на всю верхушку всех районных структур хватило. Пока покидали засаду, я успел спросить, что он считает самым тяжким и болезненным для души человека.
Валентин Витальевич положил мне руку на плечо: «Не-спра-вед-ли-вость!»
П. Краснюк, заместитель редактора газеты «Таманец».
